Как в московском метро появились бронзовый Краснофлотец и его собрат – революционный Матрос?

Всесоюзно признанный мэтр скульптуры Матвей Манизер в середине 1930-х годов получил престижный крупный заказ на оформление строящейся станции «Площадь революции» столичного метрополитена. Предстояло изваять два десятка бронзовых статуй (и каждую — в четырёх экземплярах), которые в художественных образах иллюстрировали бы историю молодого советского государства. К этой огромной работе он привлёк лучших слушателей Ленинградской Академии художеств, где вёл класс скульптуры.

Манизеру с учениками пришлось решить сложную задачу, вписывая статуи в низкие арки станции. Кроме детских, все фигуры — и моряков, и пограничника с собакой, и птичницы с петухом, и других бронзовых героев, рабочих и крестьян, — изваяны сидящими, согбенными или стоящими на коленях. В связи с этим в Москве судачили — мол, они точно отражают положение народа после революции. Раздавались даже призывы разобраться с клеветниками, но эти голоса смолкли после того, как торжественное открытие станции в марте 1938 года освятил своим присутствием Сталин, заметивший: «Как живые!»

В рядах бронзовых героев особенно заметны «Матрос» и «Краснофлотец». Что, в общем-то, и не удивительно: их признанию поспособствовали в какой-то мере люди, с которых делались эти скульптуры — из двух десятков натурщиков у них сложились наиболее интересные судьбы.

«Матроса» — курсанта военно-морского училища имени Фрунзе Алексея Никитенко, — Манизер выбрал, проведя денёк в вестибюле училища и приглядываясь к снующим туда-сюда парням в форменках. Когда подходящий типаж был найден, Никитенко получил приказание начальства явиться в Академию художеств и полгода, как на службу, ходил позировать.

«Правда, блестящая выправка и подтянутость, свойственные воспитанникам этого училища, шли несколько вразрез с воображаемым образом, да и костюм был иным, — рассказывал Манизер журналу „Смена“ в 1945 году. — Но это не явилось препятствием для нашей совместной работы. А аккуратность, с которой тов. Никитенко посещал мастерскую для позирования, и его заинтересованность очень содействовали успеху».

Надо отдать должное прозорливости мэтра: выбранные им натурщики оказались успешными не только на сеансах лепки в мастерской, но и в жизни. «Революционного матроса» Никитенко по окончании учёбы направили на Дальний Восток, в 1945 году за бои с японцами он был удостоен звания Героя Советского Союза. А «Краснофлотец» Олимпий Рудаков, тоже курсант, годы спустя стал капитаном I ранга, присутствовал на коронации королевы Великобритании Елизаветы II и даже станцевал с ней вальс. Но всё это ещё только будет, а тогда, в 1930-х годах, оба они, как могли, старались помочь товарищам скульпторам сделать московское метро самым красивым в мире.

Обе фигуры бронзовых моряков пользуются широкой популярностью. Более того, среди москвичей бытует поверье: если коснуться сигнального флажка, который держит краснофлотец — день сложится удачно. Такую же удачу несёт и прикосновение к нагану в руке революционного матроса — не потому ли этот самый наган кто-то время от времени ворует у скульптуры?